Статья на тему «Новая эра балета»

Статья «Новая эра балета»

Автор: Черная Наталья Валерьевна, учитель музыки.

Статья об истории создания балета «Лебединое озеро» П.И.Чайковского.

Чайковский и балет – тема особая. Для нас, потомков, имя композитора неразрывно связано с поворотным моментом в развитии хореографического искусства, моментом, когда музыка начинает выходить на первый план, определяя собою происходящее на театральных подмостках. Но сам Чайковский, судя и по объективным фактам, и по собственным его высказываниям, отнюдь не придавал этому жанру столь серьезного значения, ставил его несравненно ниже и оперы, и симфонии. Силой своего таланта преображая балет, он, судя по всему, сам не задумывался над глубиной и серьезностью этих преобразований.

Так или иначе, но в его огромной переписке мы найдем не столь уж много страниц, посвященных работе над балетами в особенности над первым шедевром этого жанра – «Лебединым озером». Не испытывал он вроде бы ни творческих мук, столь знакомых ему в процессе работы над другими сочинениями, ни горечи разочарования и обиды, которую вызывали в нем непонимание и враждебность критики. Да и скорость, с которой были написаны его балеты, поистине изумительна.

На авторском экземпляре рукописи «Лебединого озера» обозначено, что балет сочинен в августе 1875 – апреле 1876 годов. Заказ же на эту работу от дирекции императорских театров был получен еще в конце мая 1875 года. Композитор с легким сердцем согласился, «отчасти из-за денег» ему обещали 800 рублей), «отчасти потому, что мне давно хотелось попробовать себя в этого рода музыке», как сообщал он Н.А. Римскому-Корсакову. Сюжет был выбран фантастический, сказочный, (как и положено было «этому роду музыки»), да и название нашлось сразу – «Озеро лебедей». Так назывался небольшой детский балет, сочиненный композитором для домашнего спектакля за несколько лет до того в Каменке. Правда, либретто, написанное В.Бегичевым и В.Гельцером, не особенно вдохновляло его, но постепенно композитор увлекся, и вскоре трогательная история заколдованной девушки-лебедя Одетты-Одиллии, известная ныне каждому школьнику (потому я и не буду пересказывать ее), стала воплощаться в удивительную по красоте и выразительности музыку, повествующую о силе высокого чувства, о неудержимом могуществе любви.

В то время композитор сочинял еще и «Франческу да Римини», «Времена года»,Третий квартет, к весне он уже завершал инструментовку большой и насыщенной партитуры, а артисты Большого театра приступили к разучиванию своих партий. Автор писал брату Модесту: «Вчера в зале театральной школы проходила первая репетиция некоторых номеров из первого действия этого балета. Если б ты знал, до чего комично было смотреть на балетмейстера, сочинявшего под звук одной скрипочки танцы с самым глубокомысленным и вдохновенным видом. Вместе с тем завидно было смотреть на танцовщиц и танцоров, строивших улыбки предполагаемой публике и наслаждавшихся легкой возможностью прыгать и вертеться, исполняя при этом священную обязанность. От моей музыки все в театре в восторге».

Тем не менее прошел еще почти год, прежде чем балет увидел свет рампы Большого театра в постановке В.Рейзингера. К давно написанной партитуре автору пришлось добавить «Русский танец» в третьем действии по просьбе исполнительнице главной партии П.Карпаковой. И, премьера, и последующие спектакли прием у публики имели весьма сдержанный – до триумфов Чайковского в Москве было еще далеко. Но автора это не слишком заботило. Свидетельствует М.И.Чайковский: «Петр Ильич отнесся к этому событию совсем не с тем нервным напряжением и волнениями, какие испытывал при постановках опер, и поэтому не особенно близко к сердцу принял далеко не блестящий успех произведения.

Небогатая обстановка, в смысле декораций и костюмов, отсутствие выдающихся исполнителей, бедность воображения балетмейстера и, наконец, оркестр, хотя по составу не дурной, но имевший во главе совсем не музыканта, Г.Рябова, который никогда до этого не имел дела с такой сложной партитурой, все это вместе позволяло композитору основательно сваливать вину неудачи на других».

Даже наиболее близкие к Чайковскому друзья приняли его новую работу не до конца всерьез, с оговорками, не говоря уже о рядовых критиках, сетовавших, что музыка «довольно монотонна, скучновата». Н.Кашкин, преданный ценитель и почитатель творчества композитора, отмечал, что партитура эта «заключает в себе много прекрасных мест и как музыка для балета, быть может даже слишком хороша» (хотя он находил в ней и ряд откровенно слабых эпизодов).

Да, пожалуй, в этом и крылась истина: музыка «Лебединого озера» была слишком хороша для тогдашнего балета, для его художественного уровня, для уровня воспринимающей балет публики. Она явно опережала свое время. Это прекрасно понимал другой почитатель и друг Чайковского Г.Ларош, спустя полтора года писавший: «Как для кого, а для меня «русской Терпсихоры душой исполненный полет» имеет неизъяснимую прелесть, и я никогда не переставал сожалеть, что более даровитые музыканты не разделяют моей слабости и не обратят своих композиторских сил на это поприще, где, казалось бы, такой роскошный простор для прихотливого воображения. За самыми немногими исключениями, серьезные, заправские композиторы держат себя далеко от балета: виновата ли в этом чопорность, заставляющая их смотреть свысока на балет, как на «низкий род музыки», или какая-нибудь другая причина - не берусь решить. Как бы то ни было, П.И Чайковский свободен от этой чопорности, или, по крайней мере, один раз в жизни был от нее свободен. И за это ему большое спасибо: авось пример его найдет подражателей в его кругу, в высших сферах композиторского мира… Его музыка – вполне балетная музыка, но вместе с тем вполне хорошая и интересная для серьезного музыканта».

Дальнейшая судьба этого творения мастера подтвердила справедливость подобных оценок. Правда, «Лебединое озеро» довольно долго держалось на сцене Большого, но, как свидетельствуют современники, и без того слабая постановка становилась с каждым сезоном все хуже: декорации и костюмы истрепались, многие музыкальные номера были выброшены и заменены вставными кусками из посредственных балетов того времени в угоду капризам солистов.

Ныне, спустя более чем столетие, просто невозможно поверить, что при жизни композитора «Лебединое озеро» целиком не было больше поставлено ни разу, да и партитура вышла из печати уже после его кончины. Правда, и сам автор не проявлял обычного честолюбия. Более того, несколько лет спустя, под впечатлением увиденной в Париже «Сильвии» Делиба, он писал Н.фон-Мекк: «Без всякой ложной скромности я вам скажу, что «Озеро лебедей» не годится и в подметки «Сильвии». Чуть позже выразился еще решительнее, сказав, что его балет – «чистая дрянь» в сравнении с «Сильвией». Именно балет Делиба считал он первым, «в котором музыка состовляет не только главный, но и единственный интерес». Что ж, авторам часто свойственно ошибаться.

Впрочем, справедливости ради добавим: Чайковский все же любил музыку «Лебединое озеро», хотел сохранить ее от забвения и много лет спустя решился, «подобно Делибу», сделать из нее сюиту. Еще позже, в Праге, продирижировав в концерте исполнением музыки второго акта балета, записал в своем дневнике: «Огромный успех… Минута абсолютного счастья…»

В 1895 году «Лебединое озеро» было возрождено на сцене в Петербурге Л.Ивановым и М.Петипа. А в середине ХХ века уже трудно представить себе балетную труппу, репертуар которой не украшало бы это произведение. «Лебединое озеро» по праву признано ныне одним из шедевров балетной и музыкальной классики.